Глава 229.
Даже на заре современной тяжелой атлетики нагрузки вели к ускоренному нервному износу. Показательна статья Людвига Чаплинского в журнале "Геркулес" (1913, № 16):
"У громадного большинства выдающихся гиревиков наблюдается повышенная нервность. Да оно и естественно: для работы с тяжестями мало одной "спящей" силы, которая была у Ильи Муромца до начала его героической карьеры. И тем не менее он "сиднем сидел" до тех пор, пока калики перехожие не вдунули в него "искры божией", иными словами, не дали ему той силы воли и нервного подъема, без которых немыслимы подвиги.
Тот, у кого нет "природного дара" или кто не выработал в себе восприимчивой нервной системы, тот не будет выдающимся гиревиком, если даже природа наградила его и хорошим здоровьем, и хорошим костяком. Ошибочно думать, будто гиревой спорт развивает одну грубую силу и в качестве необходимой предпосылки требует наличности только этой силы. Гиревая атлетика более, чем всякий иной вид спорта, основывается на нервной силе и при разумных занятиях укрепляет нервную систему, а при безрассудных ее расстраивает.
Для достижения сколько-нибудь заметных результатов в области тяжелой атлетики требуется огромная сила воли и выдержка. И поэтому занятия тяжелой атлетикой в сильной степени укрепляют волю и приучают к самообладанию и к разумной трате наших природных сил. Вот в чем первичная и главнейшая заслуга тяжелой атлетики, а затем уже, конечно, и в том, что ни один вид спорта не развивает так быстро нашу мускульную силу и нашу фигуру, как та же гиревая атлетика".
Нечего и толковать, сколь серьезна эта нагрузка и сколь значительней будет в ближайшие десятилетия.
Штанга не прощает неоднозначности в мышлении. Если есть раздвоенность – даже ничтожная тень от подобной мысли,– штанга не пойдет, обязательно выбьется из движения. Рекорд подчиняется лишь всевластному желанию, цельности воли и, соответственно, строго однозначным командам мозга. Надо помнить, что любая мысль находит отражение в нашем физическом строе. Отрицательная – не только взводит мышцы-антагонисты, но и угнетает жизненные процессы. И чем уверенней действие, тем меньше сопротивление "рекорда". Если при надлежащей подготовленности "рекорд" не уступает,– значит, ты не свободен от сомнений. Они спрятались в другие мысли, чувства, образы; они спрятались, ты не подозреваешь о них, а они в тебе! Вытрави их! Вытравляй их – и ты познаешь всемогущество! В этом все отличие победителей от побежденных. Только в этом.
И еще: что значит уродливо-большой собственный вес? Разве это главное? Главное – золотые медали!
Я убедился: из всех качеств человека жажда славы – наиболее неразборчивая и всеядная. Важен результат, то бишь победа. И она, эта победа, а стало быть, и слава уже искупают и покрывают все: и способы достижения победы, и самою личность героя. Даже поговорки есть. Скажем, такая, как "победителя не судят"…
Спортсмены с громадным собственным весом лишены возможности нормально тренироваться. Они просто не могут много и тщательно работать. Не выдерживает организм. Приходится выбирать: или огромный собственный вес, или могучие силовые тренировки. Недаром Эндерсон, когда сбрасывал его на 12-25 кг, не был способен даже близко подойти к своим рекордным результатам, более того, мог проиграть более слабым соперникам.
Надо видеть, как люди, силу которых во многом обеспечивает громадность личного веса, заботятся о нем. Тут ради аппетита и лишних килограммов пущено в ход все. И вечером, утром взвешивания: не дай бог потерять граммы этого веса! С такими вещами не шутят. И есть надо много, сколько влезает, и даже когда не влезает, уже некуда, а все равно надо пихать в себя. И еще надо поменьше двигаться и вообще не беспокоиться, и спать – как можно больше лежать и спать. Иначе и победу потеряешь, а с ней и славу с медалями.
Таким образом, культура тренировок приносится в жертву временному успеху и самому понятию того, ради чего возник спорт.
Торжествует низменный смысл.
Глава 230.
Словами старого атлета Яна Спарре, в Подольске мне удалось "сочинить те еще рекорды". К прискорбию, самого Яна Юрьевича уже не было, а он почитал мою силу искренне; звал, умирая, к себе в больницу. Силе отдал жизнь, с силой, которую воплощал я тогда, хотел и проститься…
Вот она, та афиша:
"З сентября 1964 года. Спортзал "Космос". Город Подольск, ул. В. Дубинина.
10-й традиционный чемпионат подольских атлетов, посвященный началу учебного года. Среди участников – абсолютный чемпион мира Юрий Власов. Последнее выступление перед Олимпиадой в Токио.
Судейская коллегия: судьи международной категории В. Симаков, К. Артемьев, П. Немчик, Д. Поляков. Главный судья соревнований – М. Аптекарь. Начало в 13.00".
4 сентября, в пятницу, на первой странице "Советского спорта":
"Феноменальное достижение Юрия Власова: жим – 196, рывок-170,5, толчок-215,5, сумма троеборья– 580".
И три мои фотографии.
На той же странице отчет об установлении рекордов: "Такого еще не бывало…"
"Обстановка торжественная, приподнятая и чуть тревожная, как всегда в преддверии больших событий. Получится ли?
Об этом думал и Юрий Власов… Он начал соревнование в жиме с веса, который всего лишь на 2,5 кг ниже рекорда мира. Мало кто в мире отважится начать с такого веса даже толчок… Власову редко удаются первые подходы. Так было и на сей раз. Атлет вел себя слишком скованно – вмахнул снаряд на грудь– и уронил.
Вот теперь самое главное. В этот решающий момент не "железо" его соперник, а он сам со своими сомнениями, со своей вполне понятной тревогой и надеждой.
Зал провожал его молчанием. Он ушел и почти сразу же вернулся из-за кулис, как будто что-то забыл на помосте и теперь вспомнил. Второй подход был безупречен. И третий – тоже. Штанга весила на 5 кг больше, даже на 6 – как оказалось при взвешивании…
Один рекорд есть, а ему нужно четыре. Вот его фраза:
"Я сегодня очень жаден". Он жадно берется за гриф… Легко и как-то задорно вырывает ее (штангу весом 160 кг.-Ю. В.), идет на 170 кг-второй мировой рекорд. Роняет, ничуть не огорчается, выходит снова, и снаряд наверху, но тянет могучие ручищи вперед, казалось, почти падает… Однако Власов непостижимым жестом эквилибриста уравновешивает штангу, встает на вытяжку… Рекорд Леонида Жаботинского… превышен на 2 кг.
Толчок. 205 кг. Великолепно! Рекордная сумма уже есть – 570 кг. Но Власову мало. Кто-то советует закончить соревнование. "Я так не могу",– говорит он.
210 кг. Есть! На штанге 215 кг… Не штанга подчинилась Власову, а он ее себе подчинил… Мировое достижение Л. Жаботинского превышено сразу на 2,5 кг".
Я утяжелил рекорды во всех трех классических упражнениях: жиме, рывке и толчке. В итоге навесил на мировой рекорд в сумме троеборья 17,5 кг!!
Но в четверг, 3 сентября, я имел возможность дотянуться и до шестисот килограммов, отнесись к выступлению иначе. Следовало прибавить в каждом упражнении еще 5 кг,– эти килограммы были потеряны в жиме, не по моей вине, а уже после мной придержаны и в рывке и в толчке намеренно.
В жиме я попросил установить 195 кг. Судьи ошиблись и установили 193. Я загубил попытку, а их всего по правилам три. Из них первая не удалась, вторую "запороли" судьи…
Мудрость силы – экономность движений с тяжестями.
Выступление запало в память свободой владения силой. Казалось, ей нет конца. В каждом из упражнений я заканчивал выступление рекордом – и всякий раз был далек от натуженностей последних усилий. Везде энергия владения штангой, запас силы. Я выложил четыре здоровенных рекорда и даже не устал. Добротная мускульная работа, слаженность работы. В каждом из упражнений – запас. То был порыв, вдохновение – пусть заранее определенное. Я уже научился складывать силу. И все же нервный и физический подъемы были необыкновенны.