И, само собой, растренировку предполагала не усталость. Я в отдыхе не нуждался. Это было расслабление перед новым сосредоточением силы, ее предельным выражением.
Главный поединок – в Токио! Он завершит мою спортивную жизнь. Все лучшее отдать ему. Все отдано ему.
Глава 240.
Приятными и спокойными оказались последние недели в Дубне.
В жиме как-то сам собой случился переход на новые, весьма внушительные тренировочные веса во вспомогательных упражнениях. Это сулило еще большую прочность успеху. Кстати, уход во вспомогательные упражнения и есть растренировка.
В рывковой тяге я высоко и уверенно поднимал 230– 240 кг. Я стал мало работать в толчковой тяге. Рывковая – выше подрывом, добротней нагружает спину. В толчковой тяге я лишь отрабатывал отрыв больших тяжестей, готовил старт, привыкал, чтобы не сробеть перед тяжестью рекордных весов.
В марте 1978 года я спросил у главы американской спортивной делегации на розыгрыше Приза дружбы в Москве (так переименовали традиционный турнир на Приз Москвы): выжимал у них кто-либо 170 кг по четыре раза из-за головы, стойка солдатская?.. Он покачал головой: "Нет, никто и никогда. Думаю, не выжмут и в будущем. Нужны сумасшедшая тренировка и очень талантливые мышцы. Мы знаем, что такое чистая сила…"
Я тоже знаю, что такое чистая сила, цену ей…
О послереволюционном взгляде на спорт дает представление статья из энциклопедии Граната, выпущенной в 1932 году.
"Цель Олимпийских игр – показание успехов физической культуры и выявление рекордных достижений в области чисто индивидуалистического спорта. В противовес Олимпийским играм буржуазно-капиталистических стран Красный спортинтерн устраивает Международные рабочие спортивные праздники (спартакиады), ставящие своей целью пропаганду физической культуры как средства оздоровления пролетариата и классового воспитания рабочих масс. Помимо отдельных спортивных соревнований, здесь выдвигаются массовые выступления. Первая Всесоюзная спартакиада с участием иностранных гостей состоялась в 1928 году в Москве. В 1932 году происходила Всемирная спартакиада Красного спортинтерна" (спортивного интернационала).
Тот спорт отрицал куплю-продажу тела и здоровья: нет профессионализму. Спорт – только для укрепления здоровья, и никогда никакого рекордсменства. Быть сильным, крепким – вот задача физической культуры и спорта в рабоче-крестьянском государстве.
Из Дубны я и Богдасаров вернулись в Москву, из Москвы с частью советской олимпийской делегации вылетели в Хабаровск, из Хабаровска – в Токио. В Хабаровск из Владивостока прилетела и сборная по тяжелой атлетике.
Я отправился в Токио со своей первой книгой – сборником рассказов и очерков "Себя преодолеть". Название сборнику нашла Наташа в стихах Эмиля Верхарна "Меч".
Несколькими годами раньше я пережил острое увлечение Верхарном.
…В тебе прокиснет кровь твоих отцов и дедов,
Стать сильным, как они, тебе не суждено;
На жизнь, ее скорбей и счастья не изведав,
Ты будешь, как больной, смотреть через окно…
Себя преодолеть! Когда б ты мог… Я не обольщался: сборник, безусловно, ученический, посредственный, даже хуже, но это неизбежный этап в писательстве.
Сколько же та, первая, книга, а кроме нее, и статьи, очерки, репортажи отняли у меня рекордов; как замедлили выходы на рекорды, снизили потолок рекордов!
"Свободен тот, кто сознает себя живущим,– записал Толстой в дневнике 31 июля 1891 года.– Сознавать же себя живущим – значит сознавать закон своей жизни, значит стремиться к исполнению закона своей жизни".
Закон своей жизни.
Сознание своего пути. Назначенность к этому пути. Сознание себя. Для чего сознают себя?..
Среди прочих заповедей стойко держала меня в своей власти и заповедь Оноре Мирабо (граф Буря): "Я всегда полагаю и буду так полагать и впредь, что безразличие к несправедливости есть предательство и подлость…"
Готовность, не раздумывая, платить любую цену за возможность следовать закону своей жизни. Преданность этому закону выше всех инстинктов самосохранения. Это не мрачная узость фанатика – это светлая вера в правоту жизни во имя всего человеческого. И нет большого, малого дела – есть исполнение закона жизни. Это служение закону жизни делает каждого очень интересным, необходимым, важным и украшает жизнь, укрепляет жизнь всех…
Пусть ты истерзана в тисках тоски и боли
И так мрачна! – но все ж, препятствия круша,
Взнуздав отчаяньем слепую клячу воли,
Скачи, во весь опор скачи, моя душа!..
Четкая рисованность стиха, мрачная энергия мужества покоряли. Я тогда знал наизусть Верхарна едва ли не всего из переведенного Брюсовым…
…Стреми по роковым дорогам бег свой рьяный,
Пускай хрустит костяк, плоть страждет, брызжет кровь!
Лети, борясь, ярясь, зализывая раны,
Скользя, и падая, и поднимаясь вновь…
Я тяжелел мускулами. Я ощущал в себе необыкновенную прочность. Это счастье свершений!
Да, да, счастливы ищущие!
Глава 241.
"…Дальнейший путь Юрия Власова в спорте таил в себе странный парадокс. В течение четырех лет (тогда уже пяти.-Ю. В.) он неизменно подтверждал репутацию самого сильного человека в мире. Он завоевал золотые медали чемпионатов мира в Вене, Будапеште, Стокгольме (еще медаль чемпиона – в Варшаве и олимпийскую золотую-в Риме.-Ю. В.), постоянно обновляя рекорды. Он один низверг за этот период всю мощную армию американских тяжеловесов: никому из них не удалось хотя бы приблизиться к его феерическим результатам (один раз удалось Шемански, в Будапеште.– Ю. В.). Потолок рекорда в сумме троеборья Власов за пять лет поднял на 70 кг-с 510 до 580 (это с учетом всесоюзного рекорда.-Ю. В.). Он усовершенствовал и обновил всю методику… Покинув спорт, он оставил поколениям, пришедшим за ним, систему тренировок, которая стала обязательной для всех штангистов… (использование различного рода восстановителей силы начисто изменило всю тренировку.-Ю. В.). Тренировочный помост он превратил в экспериментальную площадку. Он искусственно вызывал в себе болезни перенапряжения, чтобы первым испытать все и сказать идущим за ним: "Можно!"
Осуждая способ достижения высоких результатов "за столом", то есть с помощью увеличения личного веса спортсмена, он доказывал всем, какие запасы мышечной энергии скрыты в человеке. Говоря высокопарно, он освещал дорогу другим. Но и факел горит не вечно. Помня об этом, Власов таким образом построил подготовку к Олимпиаде в Токио, чтобы она завершила его многолетний эксперимент…" (Кавалеры ордена Ленина. М., Физкультура и спорт, 1974. С. 72).
В большом спорте жизнь нераздельна с тренировкой. Все, что происходит, воспринимаешь лишь через тренировку: на пользу ей или во вред. Как замечено о подобном состоянии в одной книге: "Это так нестерпимо утомительно – нужно быть вечным сторожем своего времени и своих сил…"
И это не эгоизм. Это невозможность добыть результат без расхода едва ли не всей жизненной энергии. Я чувствовал, как тренировка изымает силы, пожирает будущее, сводит жизнь к одному будущему: быть приживальщиком от спорта. Да, но сначала лупи в барабан славы, доказывай превосходство!
Все, что я предпринял против одной голой власти спорта над своей жизнью, все попытки вести жизнь не только мускулами разрушали, подтачивали силу. Это было невозможно – делать что-то помимо спорта. Ничему другому не оставалось сил.
"Господин мускул"…
Жизнь подсовывала готовую роль – роль спортивного бойца, потом – приживальщика от спортивной славы. Узкий смысл такой жизни не угнетал – оскорблял. И я воевал… против себя. Я все время вел борьбу против власти того, чему отдавался в те годы,– спорта и результатов.
Надсадный, неумолчный грохот в барабан ради доказательств неодолимости твоей силы! Одно и то же! Движение в узком смысле узкозаданного. Заученность роли. Этот грохот вечного доказательства своей непобедимости.